Горстка людей, одетых в черное, с тяжелыми чемоданами и держа за руку детей, будто вышли из моря на неприветливо-пустынный, с заплатами луж, отеческий берег. Этот образ вечного изгнания и скитальчества, варьируясь, проходит лейтмотивом через весь фильм, в котором, переплелись история минувшего века, судьба греков и история любви с преградами и разлуками.
В центре—женщина. Не покорившаяся судьбе, назначившей ей быть юной женой старого грека, который ее, сироту, воспитал, убежавшая в подвенечном платье в город с его сыном, с которым выросла и которого любила, вырастила с ним двух своих сыновей, а потом, в гражданскую войну, охватившую ее родину в 1944–1949 годах, когда они воевали по разные стороны, их потеряла, потеряла и мужа, отправившегося еще перед Второй мировой войной в Америку и приславшего последнее письмо в 45-м из Окинавы. Он пишет, какой видел сон: «…Ты нагнулась и твоя рука коснулась мокрой травы. Когда ты подняла ее, несколько капель покатились и стекли с нее. Подобно слезам на земле…»
